В связи с тем, что статья: «Мировое соглашение о разделе совместно нажитого имущества» получилась объемной, она была разделена на 3  части. Продолжим рассмотрение статьи в 3 части. 

Как видно из материалов дела, в соглашении о добровольном разделе совместно нажитого имущества от 3 февраля 2015 г. М.С.Р. и М.И.Р. определили состав этого имущества, его стоимость, а также какое имущество подлежит передаче каждому из супругов, о чем указали в тексте соглашения. Из текста данного соглашения следует, что стороны оценили спорное имущество на сумму, из которых имущество стоимостью передается М.И.Р., а имущество стоимостью – М.С.Р. При этом стороны определили, что М.И.Р. выплачивает М.С.Р. в качестве компенсации за превышение передаваемой ему стоимости совместно нажитого имущества. В соответствии с частью 1 статьи 8 Федерального закона от 29 июля 1998 года № 135-ФЗ «Об оценочной деятельности в Российской Федерации» проведение оценки общего имущества супругов является обязательным при возникновении спора о его стоимости, в том числе при составлении брачных контрактов, и разделе имущества разводящихся супругов по требованию одной из сторон или обеих сторон в случае возникновения спора о стоимости имущества. Таким образом, оценка общего имущества супругов обязательна только при наличии спора о его стоимости, в случае отсутствия спора о стоимости оценка имущества супругов не производится.

Поскольку у супругов М-х спор относительно стоимости совместно нажитого имущества отсутствовал, о чем, в том числе, указывают М.С.Р. и М.И.Р. в кассационной жалобе и пояснениях к ней, то вывод суда апелляционной инстанции о необходимости проведения его оценки неправомерен. Кроме того, суждения судов апелляционной и кассационной инстанций о том, что в результате заключения супругами мирового соглашения нарушены права кредиторов М.И.Р., являются несостоятельными ввиду следующего. 24 сентября 2014 г. представителем М.С.Р. в целях установления объема совместно нажитого имущества заявлено ходатайство о привлечении к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, юридических лиц, доли в которых имелись у супруга М.И.Р., которое было удовлетворено протокольным определением районного суда от 24 сентября 2014 г., а так же заявлено ходатайство об истребовании у 31 банка сведений об имеющихся у М.И.Р. счетах и кредитных договоров в период с 2011-2013 годы. На момент рассмотрения иска М.С.Р. о разделе совместно нажитого в браке с М.И.Р. имущества, на запрос суда банками, в том числе, в чьих интересах в дальнейшем финансовым управляющим подана частная жалоба на определение районного суда от 3 февраля 2015 г. о заключении мирового соглашения, были представлены сведения об отсутствии каких-либо требований и претензий к М.И.Р. по кредитным договорам и договорам поручительства. Таким образом, судом первой инстанции при утверждении мирового соглашения в 2015 году каких-либо непогашенных обязательств у М.И.Р. с момента расторжения брака между супругами в июле 2013 года выявлено не было, поэтому суд пришел к выводу об отсутствии нарушений прав кредиторов оспариваемым соглашением.

Не соглашаясь с судом первой инстанции и приходя к противоположному выводу, суд апелляционной инстанции указанных выводов суда первой инстанции не опроверг, сославшись лишь на наличие множественных обязательств у М.И.Р., как по личным кредитам, так и по договорам поручительства. Однако само по себе наличие обязательств у одного из супруга перед третьими лицами не препятствует разделу совместно нажитого имущества, семейное законодательство таких ограничений не содержит. Более того, момент возникновения у М.И.Р. обязательств по договорам (в период брака или после его расторжения) судами нижестоящих инстанций вообще не устанавливался. Между тем, в кассационной жалобе и пояснениям к ней М-ы указывают на то, что договоры, на основании которых возникли требования кредиторов, не являлись сделками по распоряжению общим имуществом, заключены М.И.Р. либо после расторжения брака, либо являются его личными обязательствами по договорам поручительства, заключенным в интересах третьих лиц. Доводы суда апелляционной инстанции о нарушении мировым соглашением, в том числе, прав ОАО «Название банка» не состоятельны.

В силу статьи 363 Гражданского кодекса Российской Федерации при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно, если законом или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя. Институт поручительства представляет собой способ обеспечения обязательства и поручитель отвечает по обязательствам должника только в том случае, когда последним обязательство исполняется ненадлежащим образом. Как видно из дела, в период с 2011 по 2013 годы М.И.Р. заключены договоры поручительства с ОАО «Название банка». Между тем ОАО «Название банка», привлеченный к участию в деле в 2015 г. в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований, каких-либо возражений относительно заключенного мирового соглашения не высказал. С учетом изложенного, выводы судебных инстанций о нарушении судом первой инстанции положений действующего законодательства при утверждении мирового соглашения между М-и нельзя признать правильными. С учетом изложенного, Судебная коллегия апелляционное определение отменила, кассационное определение отменила, и направила дело не новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.