В связи с тем, что статья: «Признание права собственности на жилой дом в силу приобретательной давности» получилась объемной, она была разделена на 4 части. Продолжим рассмотрение статьи в 4 части. 

Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 22 июня 2017 г. № 16-П отметил, что переход выморочного имущества в собственность публично-правового образования независимо от государственной регистрации права собственности и совершения публично-правовым образованием каких- либо действий, направленных на принятие наследства (пункт 1 статьи 1151 Гражданского кодекса Российской Федерации в истолковании постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. № 9 «О судебной практике по делам о наследовании»), не отменяет требования о государственной регистрации права собственности. Собственник имущества, по общему правилу, несет бремя содержания принадлежащего ему имущества (статья 210 Гражданского кодекса Российской Федерации), что предполагает и регистрацию им своего права, законодательное закрепление необходимости которой, как указывал Конституционный Суд Российской Федерации, является признанием со стороны государства публично-правового интереса в установлении принадлежности недвижимого имущества конкретному лицу  (постановления от 26 мая 2011 г. № 10-П, от 24 марта 2015 г. № 5-П и др.). Бездействие же публично-правового образования как участника гражданского оборота, не оформившего в разумный срок право собственности, в определенной степени создает предпосылки к его утрате.

Таким образом, при разрешении вопроса о добросовестности давностного владения истцом испрашиваемым домом указанные выше обстоятельства должны были быть учтены судами первой и апелляционной инстанций в качестве юридически значимых для правильного разрешения спора. Ссылки судов на то, что истец пользовалась спорным жилым домом периодически и этот дом не является ее постоянным местом жительства, также не являются основанием к отказу в удовлетворении иска. При разрешении вопроса о непрерывности давностного владения истца данным имуществом, суды фактически отождествили правомочие владения и правомочие пользования имуществом. Периодическое неиспользование имущества по назначению (эксплуатация его полезных свойств), само по себе не означает фактического выбытия такой вещи из владения пользователя. Между тем юридически значимым обстоятельством при разрешении вопроса о непрерывности давностного владения является выяснение вопроса о том, прекращалось ли давностное владение истца имуществом в течение всего срока приобретательной давности (абзац пятый пункта 15 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав»), а не вопроса непрерывности использования такого имущества по назначению, в частности вопроса о непрерывном проживании истца в спорном жилом доме.

Указание суда апелляционной инстанции на неуплату истцом налогов на испрашиваемое ею имущество не может быть признано основанным на нормах налогового законодательства. Статьей 400 Налогового кодекса Российской Федерации установлено, что налогоплательщиками налога на имущество физических лиц признаются физические лица, обладающие правом собственности на имущество, признаваемое объектом налогообложения в соответствии со статьей 401 этого кодекса. Поскольку истец не относится к лицам, указанным в вышеприведенной норме материального права, указание суда апелляционной инстанции на неуплату ею налогов на спорное имущество также является необоснованным. В то же время при разрешении исковых требований в отношении испрашиваемого истцом земельного участка суду необходимо было руководствоваться разъяснениями, содержащимися в абзаце третьем пункта 16 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», и в соответствии с этими разъяснениями учесть соответствующие юридически значимые по делу обстоятельства. Кроме того, суд первой инстанции не учел и то, что факт владения истцом спорным домом с 1999 года никем не оспаривался, в том числе и ответчиками. Данные доводы содержались и в апелляционной жалобе Г.О.В.

При оставлении апелляционных жалобы, представления без удовлетворения суд обязан указать мотивы, по которым доводы апелляционных жалобы, представления отклоняются (часть 3 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Между тем, как следует из содержания апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам областного суда от 7 мая 2019 г., суд апелляционной инстанции в нарушение приведенной выше нормы процессуального права не указал мотивы, по которым доводы апелляционной жалобы о нарушении судом первой инстанции норм процессуального права при установлении начала течения срока приобретательной давности истца в отношении испрашиваемого ею имущества, выразившимся в произвольной оценке доказательств с нарушением требований положений статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, были отклонены. При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации приходит к выводу о том, что состоявшиеся по делу судебные постановления вынесены с существенными нарушениями норм права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов заявителя. С учетом изложенного, Судебная коллегия апелляционное определение отменила, и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.